ГОСПИТАЛЬ ТАНКОВ
Лев Никулин
Через всю страну, от Волги к Уралу, движутся бесчисленные
железнодорожные грузовые составы.
Бывалые, видавшие виды вагоны, цистерны, платформы, следы пулеметного
обстрела, пробитые осколками крыши... Они везли снаряды, оружие с востока на запад
и теперь возвращаются
в тыл порожняком, чтобы снова вернуться на фронт. На одной из платформ возвышается
закоптелый, почти черный корпус танка. Огромный, с пробоиной на башне, с вмятинами от
разрывов снарядов, он все еще грозен и страшен. Изуродованное дуло орудия, казалось,
все еще готово
открыть огонь. Но внутри машины пусто и черно. Снаряды ударили с близкого расстояния, орудия били почти в упор, и потому не выдержала броневая сталь.
Пересекая страну, танк движется с запада на восток. Проходят дни. Мощный
трактор приводит танк на буксире в цех большого завода на Урале. Бригадир
Кудрявцев поднимается на танк и долго разглядывает пробоину.
- Так, - говорит он тихо, - боевая была машина. И
ребята тоже, видать, были боевые.
От этого слова "были" у людей, стоявших вокруг,
защемило сердце.
Ну что ж...
Давайте лечить.
На закоптелой стали написали мелом номер, многотонный кран пополз и выжидательно остановился
над корпусом подбитого танка.
Прошел месяц. В цех, наполненный лязгом и грохотом моторов, вошел
старший сержант в комбинезоне и шлеме танкиста. Он шел по широкому проходу между
двух рядов боевых машин. То, что он видел, радовало его. Он широко улыбался, как
добрым знакомым, рабочим и танкистам, которых было немало в этом цехе.
Четвертая
с края машина чуть выдвинулась вперед. Мотор
затих, и водитель, высунув голову в люк, закричал:
-Ну, скоро ли там?
-
Сейчас, оформляем, - сказал бригадир. Он ждал раз
решения
на выпуск танка из цеха.
Сержант-танкист остановился. Несколько мгновений он рассматривал едва
заметные вмятины на броневой стали.
-
А ну, разрешите
взглянуть? - сказал он бригадиру и, получив разрешение, поднялся по лесенке на
машину.
Несколько
мгновений он стоял в раздумье, внимательно оглядывая башню танка.
-
Вижу, что машина из ремонта, бывалая боевая машина.
И
похоже, что моя.
-Почему похоже? - спросил бригадир.
-
Есть одна знакомая
отметина... Нет, наверное,
не моя, - наконец решил
танкист. - От моей одна
коробка осталась.
-
Да и от этой одна коробка осталась, - улыбаясь, сказал мастер, - вы бы
на нее поглядели, когда мы ее на лечение приняли.
-
Подбили мою машину в августе на Дону,— вспоминал танкист, - наделали мы
немцам хлопот, три танка разбили, пять орудий в кашу смяли и разогнались прямо на блиндаж. А тут он с близкой дистанции термитным снарядом как
даст... Угодил прямо в мотор. Левин,
водитель, так на месте и остался.
Хороший парень был, студент ленинградский.
.. А второй снаряд убил командира танка Федотова.
И загорелась наша машина. Видишь?
Он снял шлем и показал на затылок. На бритой голове танкиста был
красноватый след большого ожога.
- Кончилась наша машина. Вышли мы с
радистом из танка, фашисты нас из
автоматов поливают, однако у нас гранаты были - отбились... Поблизости
овраг был, мы прямо под откос и сползли. А на
рассвете пришла подмога - вытащили
нашу машину и отвели в тыл, А Левина и Федотова похоронили мы в станционном саду, под тополем. ..
-А вы что же здесь, в отпуску?
-
Да нет же... За новыми машинами прибыли. Завтра в ночь уходим.
Они спустились вниз, уступая место экипажу танка, и, отойдя в сторону,
смотрели, как пришли в движение гусеницы, как боевой бывалый танк легко сдвинулся с места и, сделав искусный поворот, двинулся к широко
открытым воротам цеха.
В неудержимом порыве сержант вдруг протянул руку и сказал, сжимая
зубы:
- Покажи им,
дай им за Левина, за Федотова, дай им жару,
милый!
.. .На танке, упираясь ногами в
сталь, стоял бригадир. Он думал о
том, что четверо суток его бригада не выходила из цеха, чтобы иметь право
написать на броне вновь рожденного
танка слова: "Слава сталинградцам!" Он вспомнил день, когда перед ним стоял искалеченный остов той
самой машины, которая сейчас пойдет в
бой и будет громить, жечь, испепелять врага, и сердце его наполнилось счастливой гордостью.
2 октября 1942 г.
